Уроженец Екатеринбурга Алексей Тарасов, адвокат ростовчанина Константина Ярошенко, отбывающего в США 20-летний срок за сговор с целью контрабанды наркотиков, подал в апелляционный суд Второго округа ходатайство об отмене последнего решения федерального судьи Джеда Рейкоффа по делу россиянина.
Рейкофф, который председательствовал на процессе Ярошенко и в связи с этим был лишен права на въезд в Россию, в мае отклонил прошение Тарасова о закрытии дела россиянина или, на худой конец, о назначении нового суда над ним в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.
Нынешнее ходатайство неутомимого адвоката занимает 71 страницу и оснащено указателем длиной в 218 страниц. Оно практически не содержит новых фактов или доводов, но отличается от прежних ходатайств Тарасова гораздо большим ударением на внешнеполитические аспекты дела Ярошенко.
«Похищение и пытки Ярошенко вызвали неослабное внимание Российской Федерации, гражданином которой он является, – пишет адвокат, – и сделались больным местом в отношениях между Россией и США».
Дальше Тарасов возвращается к этой теме неоднократно. «Даже несмотря на то, что в новостях сегодня доминируют Сирия и Украина, российский министр иностранных дел и государственный секретарь США все равно находят время для того, чтобы обсудить дело Ярошенко в телефонных и личных разговорах», – пишет адвокат и отсылает читателя к пресс-релизу о телефонном разговоре между Сергеем Лавровым и Джоном Керри 1 июля прошлого года. Он также приводит заявление Константина Долгова по поводу Ярошенко и передачу российского телеканала Russia Today под заголовком «США охотятся за россиянами».
Критики скажут, что адвокат все больше играет роль рупора российских властей. Заступники Тарасова возразят, что он обязан делать для своего подзащитного все возможное. И будут правы. Таковы адвокаты.
Тарасов многозначительно отмечает, что в апреле российский Следственный комитет открыл уголовное дело против 11 агентов DEA, американского управления по борьбе с наркотиками, причастных к делу Ярошенко. Это рискованный шаг со стороны адвоката, поскольку американский суд может отнестись к российскому делу против американских правоохранителей по-разному.
Насколько я понимаю, Тарасов доказывает суду, что отношения с Россией и так совсем плохи, поэтому нет нужды осложнять их еще, пуще отказом облегчить участь Ярошенко. С другой стороны, он сам не улучшает отношения между Россией и Америкой, поскольку облыжно обвиняет американцев в истязаниях Ярошенко и этим еще больше настраивает россиян против США. Только что он, например, заявил, что американцы отказались делать Ярошенко некую урологическую операцию. Это обвинение взахлеб пересказывалось в Рунете. Звонить в тюрьму по этому поводу смысла нет, поскольку ей запрещено комментировать болезни и лечение заключенных.
Адвокат цитирует письма Генпрокуратуры Украины, в которых говорится, что американцы не просили и не получили официального разрешения проводить следственные действия на территории этой страны. По его словам, именно там были собраны наиболее важные улики против Ярошенко, который вел в киевской гостинице переговоры с американскими агентами, выдававшими себя за контрабандистов кокаина.
Как доказывает Тарасов, сотрудники DEA записывали эти разговоры без благословения местных властей и нарушали этим украинское законодательство. Более того, они подставляли себя под арест и судебное преследование на Украине.
Тарасов просит, чтобы собранная в Киеве доказательная база была исключена из материалов дела, и доказывает, что без нее прокуратуре вряд ли удалось бы убедить присяжных в виновности Ярошенко.
Представители DEA заявляли суду, что предварительно заручились санкцией украинских властей на проведение тайной операции в Киеве. В связи с этим Тарасов обвиняет DEA во лжи. Он снова обвиняет прокуроров в том, что они утаили от защиты Ярошенко записи разговоров, которые мог тайно делать в Либерии осведомитель DEA под псевдонимом Сантьяго и которые якобы могли содержать заявления, обеляющие его клиента.
Эта версия спекулятивна, если не сказать шита белыми нитками. Рейкофф отверг ее, и то же самое, я думаю, сделает теперь апелляционная инстанция. Но Тарасову нельзя отказать в изобретательности, которую он также проявляет в деле Виктора Бута, чьим адвокатом и последней надеждой одновременно является. Не далее как две недели назад он отправил в суд очередную бумагу в защиту Бута длиной 37 страниц.
Для меня непостижимо, как Тарасов может одновременно тянуть два таких больших проекта. Я подозреваю, что его труды снова ни к чему не приведут, но я могу быть неправ.
Утверждения о пытках, которым якобы подвергался Ярошенко после ареста в Либерии, прозвучали не сразу. Он не жаловался на них по приезде в Америку, следов избиений не видно на многочисленных фотографиях, которые сотрудники DEA делали в ходе его транспортировки в США, их не обнаружил его медосмотр в Нью-Йорке, и их не заметил автор этих строк, присутствовавший в зале суда, когда Ярошенко впервые доставили туда в июне 2010 года из тюрьмы. Не жаловались на пытки и ни один из полутора десятков его подельников, тоже арестованных в Либерии. Наконец, к чести своей, не жаловался на них и Бут, привезенный DEA из Таиланда и приговоренный к 25 годам за сговор с целью поставки крупной партии оружия левым колумбийским партизанам.
Впервые Ярошенко начал жаловаться на истязания в октябре 2010 года. Неясно, почему он сделал это лишь почти через полгода после доставки в США.
Среди «вновь открывшихся обстоятельств», на которые ссылается адвокат Тарасов, имеются письменные заявления ряда либерийцев, подтверждающих, по его словам, жалобы Ярошенко. Один из них, сотрудник местной спецслужбы Отелло Матис, пишет, что ему приказали помогать DEA в Монровии и, в частности, участвовать в операции против Ярошенко. Он принимал участие в его аресте. Матис сообщает, что сотрудники DEA заплатили ему 100 долларов за то, чтобы он «допросил русского».
Тарасов интерпретирует это заявление, как то, что Матис согласился за 100 долларов подвергнуть Ярошенко истязаниям, хотя в показаниях самого либерийца ни слова о пытках нет. Адвокат приводит показания двух работников отеля, перед которым сотрудники либерийской госбезопасности затолкали Ярошенко в машину. Оба утверждают, что видели, как россиянину натянули на голову мешок или пакет и нанесли несколько ударов. Однако, когда сам Ярошенко в октябре 2010 года начал жаловаться на пытки, он написал судье Рейкоффу, что либерийская группа захвата лишь закрыла ему лицо кепкой и прижала его к сиденью, чтобы он не двигался. На то, что его начали бить сразу, он тогда не жаловался.
Сведения о мучениях, которым якобы подвергали Ярошенко в Либерии, исходят от него самого. Он писал, что под конец не мог больше сопротивляться и подписал какие-то документы. Однако никакие выбитые из него документы на суде не фигурировали.
В своем нынешнем ходатайстве Тарасов снова просит, чтобы дело Ярошенко было закрыто из-за «шокирующего» обращения, которому он подвергся в Либерии.
Рейкофф неоднократно отказывал в этом защите. Трудно представить себе, чтобы апелляционный суд сейчас поступил иначе. С другой стороны, американский суд – это всегда лотерея.
Владимир Козловский, русская служба «BBC», 17 сентября 2015 г.
